…Габдулкаюму, одному из сыновей семипалатинского купца и известного мецената Мухамедхана Сейткулова, было всего шесть лет, когда он впервые увидел Мухтара Ауэзова. Оторвавшись от шумных дворовых забав, малыш вбежал в комнату, где располагалась богатая библиотека, чтобы поприветствовать, как его учили, гостей дома. Их всегда бывало много. Дети Мухамедхана росли в атмосфере высокой духовности, которая исходила от отца, и привлекала в его дом казахскую и русскую интеллигенцию. Абай, Шакарим, А.Байтурсынов, С.Торайгыров, М.Дулатов, акыны, журналисты, писатели, ученые, как правило, не миновали гостеприимный дом Сейткуловых, что располагался когда-то в Семипалатинске, на левом берегу Иртыша, неподалеку от мечети Тыныбая.

Атмосфера родного дома, унаследованный от отца интерес к литературе и искусству, к родному слову предопределили жизненный путь сподвижника М.Ауэзова. Для Каюма Мухамедханова с того момента, как он начал осознавать себя, казахская литература, ее корифей Абай, творчество, литературоведение стали смыслом и стержнем жизни. За свою преданность этой одной, но воистину пламенной страсти он заплатил дорого. И пытками, и годами репрессий. Но остался верен себе. Несмотря ни на что, не оклеветал собрата, показания против которого так старались выбить из него на допросах. Мухтару Ауэзову удалось скрыться в Москве, где он стал недосягаемым для местных «борцов», а Мухамедханов оказался в Карлаге… До полной реабилитации в 1955 году.

Все это было потом. С той же, новой встречи, когда Ауэзов восхитился рано проявившейся одаренностью юноши, началась их крепкая дружба и творческое сотрудничество на ниве абаеведения. Безусловно, поддержка Мухтара помогла Каюму перенести первый тяжелейший удар судьбы: в 1937 году, в первую волну репрессий тоталитаризма попал отец. Его расстреляли по приговору «тройки». И хотя позже дети получили документ о реабилитации Мухамедхана Сейткулова, места его казни и захоронения остались неизвестными. М.Ауэзов тогда еще крепче сдружился с сыном «врага народа». Фотографию, сделанную в 1940 году, он подписал: «Талантливому младшему брату — с любовью и братским сердечным чувством. Мухтар». С нее сквозь даль десятилетий на нас и сегодня смотрят два молодых человека, чьи судьбы связало воедино служение родной литературе.

Столь памятный снимок и множество других, а также произведения Каюма Мухамедханова, важнейшие документы, связанные с его жизнедеятельностью, в эти дни размещены в специальной экспозиции Семипалатинского историко-культурного, литературно-мемориального музея-заповедника Абая. Ее подготовили в честь юбиляра — одного из основателей музея, первого лауреата Между-народной премии Абая Союза писателей Казахстана, лауреата Государственной премии Республики Казахстан и удостоенного Золотой медали Международной академии Абая. Над выставкой потрудились научный сотрудник М.Кайрамбаева и художники Г.Бекбердинова и А.Баркенов.

В конференц-зале музея в канун юбилея Каюма Мухамедханова состоялась встреча с ним творческой интеллигенции, молодежи, общественности города.

Три часа радости, внимания, заботы, которой был окружен со стороны коллег корифей абаеведения в тот день, глубоко взволновали его. Но ни само торжество, ни почтенный возраст не заставили эту цельную личность хотя бы на миг возвыситься над другими.

  • Вы, конечно же, слишком превознесли мой вклад в литературу и в абаеведение, — сказал Каюм Мухамедханович в кратком ответном слове. — Но я рад тому, что вы, общество и государство цените мой труд и продолжаете дело, которому я посвятил жизнь.

Логическим завершением встречи стало прочтение юбиляром наизусть своих любимых стихов из Абая.
…На этом можно было поставить точку, «отметившись», так сказать, в числе гостей, посетивших юбилейную экспозицию. Но захотелось узнать и рассказать больше об удивительной личности, подробнее о том, за что столь высоко ценят К.Мухамедханова земляки, и столичные, и зарубежные ученые. Оказалось, дело не только в высочайшей образованности, литературной плодовитости и профессиональной отдаче…
В те времена, когда Шакарим Кудайбердиев был зверски убит, а его сын Ахат содержался под стражей в тюрьме на острове Полковничьем, где даже родственники его опасались навещать, Каюм Мухамедханов приходил к нему, поддерживал духовно, приносил нехитрые гостинцы. И даже иносказательные уговоры-предупреждения самого Ахата о том, что «айналайн-Каюм может здесь за-разиться от него», не действовали на Мухамедханова. С юности он ценил людей не за то, как к ним относились власти. Был убежден: таланты, их творчество (а Ахат был поэтом, продолжателем дела своего отца, учеником Абая) — должны сохраниться для народа. И он, чем может, будет этому содействовать.

Это сейчас представляется обычным делом: собрал, мол, первым рукописи современников и последователей Абая, да и написал четыре тома своих монографий. Но со дня кончины великого поэта в 1904 году до 1940, когда под руководством Мухтара Ауэзова началась серьезная исследовательская работа, поиск и сбор рукописей, свидетельств и материалов о творчестве Абая, прошло много времени. Прокатилась волна репрессий и высылок «враждебных элементов». Тем не менее, свыше пятисот экспонатов, притом самых ценных, прижизненных портрета и фотографий, предметов домашнего обихода поэта, Мухамедханову удалось возвратить в музей с той дороги, что вела в… никуда. И это в ту пору, когда сам он числился в НКВД «сыном врага народа», и достаточно было одного доноса, чтобы считали его уже не «сыном», а … Он же не скрывал, что его литературоведческие интересы — это Абай и его последователи, чье творчество, как «национа-листическое», постепенно впадало в немилость у новых властей. К 1939 году Каюм Мухамедханов, выпускник Семипалатинского учительского института, по существу, уже подготовил свою кандидатскую диссертацию на тему: «Поэтическая школа Абая». Ее порекомендовал Мухтар Ауэзов. Но тогда самый юный соискатель ученой степени не был понят. Диссертацию Каюм Мухамедханович защитил в 1951. Когда в декабре того же года его арестовали, то монографию предали анафеме и уничтожили. Компьютерной памяти тогда не существовало. Пришлось после освобождения из Карлага восстанавливать все, основываясь на памяти собственной.

Ценя его мужество и высоту души, именно ему, Каюму Мухамедханову, несли и везли бесценные рукописи казахских поэтов люди, возвращавшиеся из ссылок в родные края в оттепель 60-х годов теперь уже ушедшего XX века. Он проводил кропотливую текстологическую работу, вложил громадный труд для того, чтобы поэтическое, философское слово Абая, Шакарима, их последователей Уаиса Шондыбаева, Арипа Танирбергенова, Кокпая Жанатаева, Асета Найманбаева и других творцов казахской литературы было прочитано и понято достоверно. И кто знает, если бы не Мухамедханов, когда были бы восстановлены (и возродились ли бы вообще), творения поэтов абаевской поры. Дважды: в 50-е и 80-е годы именно он выступал инициатором реабилитации Шакарима и публикации его произведений.

Год за годом шестьдесят лет своей жизни параллельно с творчеством К.Мухамедханов отдал работе в высшей школе, преподавательской деятельности. Он удостоен званий «Отличник просвещения СССР» и «Отличник народного просвещения Казахской ССР».

  • В шестидесятых годах мы, студентки, были все влюблены в него, — признаются мои землячки-сверстницы. — Всегда элегантный, ухоженный, с аристократической внешностью и благородством, Каюм Мухамедханович не мог вызывать иных чувств, кроме восхищения и уважения. Мы были наслышаны, что он боготворил свою жену Фархинур, которой посвятил проникновенные стихи и вместе с которой они воспитывали десять детей. И здесь он служил для нас образцом в создании собственных семей.

Но главное, что он учил молодежь любить и ценить казахскую литературу, исследовать и беречь ее истоки. Не все из нас тогда понимали ценность, а точнее, бесценность этой работы. Запомнился такой случай. В 1966 году молодые парни собрались было предпочесть иное времяпрепровождение одной из лекций Каюма Мухамедханова. И это заметил преподаватель русской литературы Леонид Михайлович Перелыгин. Он не приказал тогда студентам вернуться в аудиторию, но лишь заметил, что на лекции Мухамедханова стремятся попасть столичные коллеги, люди, знающие толк в литературе и литературоведении. Что нашему поколению жизнь предоставила уникальный шанс — открывать мир Абая, других казахских писателей, мир своего народа под руководством одного из самых сведущих, самых образованных педагогов, настоящего ученого. Вероятно, студенты и сами в глубине души понимали это. Но, услышав такой отзыв от коллеги Каюма Мухамедхановича, запомнили его, как оказалось, на всю жизнь.
Людмила Часнык, журналист

Семипалатинск, январь 2001 г.

Часнык Л. Верность истокам / Қайым туралы сөз = Слово о Каюме: Сборник воспоминаний.- Астана: Фолиант, 2006.- 235-240 с.